Публикации

Кунича - село в Молдавии, где старообрядцы хранят и поддерживают традиции предков.

Более 350 лет прошло с того момента, когда начался на Руси исторический процесс, который потом историки назвали «расколом». Это был и в самом деле внезапный тектонический разлом в русском народе, до этого казалось бы духовно целостном, ещё совсем недавно, в едином порыве, изгнавшем из Москвы иноземных и иноверных захватчиков, силой пытавшихся не только захватить землю, но и переменить веру…

Если в теплой Европе избыточный продукт, полученный в аграрный период года, мог быть потом направлен на строительство дворцов, каменное зодчество или на непрерывные войны друг с другом за этот избыточный продукт, то в такой северной стране, как срединная Россия, с её рискованным земледелием и суровым климатом, весь избыток продукта, добытый коротким летом, уходил на тяжелейшую, ежегодную борьбу с долгими и лютыми зимами, с недородами в неурожайные годы. И на содержание войска, без которого жизнь на границе Дикого поля была невозможна. Русский народ сформировался в условиях непрерывной череды периодов перенапряжений и последующих спадов творческой и жизненной активности.

Отсюда, после очередных военных великих побед, духовного подъема и кратких лет быстрого роста, неизбежно начинались периоды замедления развития, отставания от непрерывно богатеющих западных и южных соседей…

Вот и тогда, в середине XVII века, Московское царство, а в представлении многих – Святая Русь, земля под покровительством Матери Божьей – было сильным, крепким государством, только-только присоединившим огромные окраинные земли на юге, успешно противостоящим и Речи Посполитой, и Шведам, и Крымскому ханству… Казалось бы – расти государству, крепнуть… Но…

Вопреки здравому смыслу, на Руси началась церковная реконструкция. Понаехали греки, нищее мелкопоместное шляхетство из Украины, принесли с собой новые культурные и идейные веяния. Мол, де не современная держава, эта ваша Московия. По старинке, мол, живете, по законам Стоглавого собора, значит. Отстала. И в церквях службу не так справляете. Да и вера, вроде бы не совсем та… Вот и в Константинополе, за морем, уже и книги богослужебные давно исправили, по вере-то истинной живут… Не то, что вы, тут, в Московии, лапотники, икроеды да шкуродеры…

А царь-то молодой… Да и наставники у него – тоже молоды! И учителя у них – сплошь грамотеи-иноземцы.

И грянул 1652 год, когда патриарх Никон, любезный друг и наставник царя Алексея Михайловича, разослал по храмам выпущенную без предварительного соборного обсуждения «память» (указ), где всем православным предписывалось начать исполнять прежние обряды на новый, греческий лад… Русские никогда не были рабами, и рабской психологией не обладали. Привычки писать подметные письма (чтобы отнять что-то у приятеля-соседа) не имели, да и наушничать, как на Западе, тоже не особо стремились. Да, власть, которая от Бога, уважали, тем более духовную, авторитетную. Но и не раболепствовали перед ней, не позволяли и ей заноситься. А тут – круто веру менять, исправлять отеческие предания. Да по науськиванию иноземщины… И без соборного обсуждения! Да такого на Святой Руси никогда не было, чтоб с народом не посоветовавшись, круто все менять… Уж на что был крут царь Иван Васильевич, а и тот к народу обращался, Соборы регулярно созывал…

И началось… Несогласие в приходах, протесты селян, бунты в пригородах… Зашаталась царская, собором подтвержденная, власть. И повезли несогласных епископов в застенки, и потащили бояр и монахов на костры, запылали скиты с несогласными, священники-страстотерпцы массово сосланы в отдаленные земли… А вслед за ними и миллионы добровольных беженцев из обжитых, срединных русских земель. И как результат – падение производства, разруха, военные поражения, нестроение как хозяйства, так и в умах.

Как все это напоминает и совсем недавнюю русскую историю!

И все это – последствия, казалось бы, незначительных, но очень важных для духовного самостояния изменений в религиозной догматике, в ритуальных обрядах. Например, потребовали заменить при крестном знамении двоеперстие троеперстием. Это вообще не имело отношения к книжным исправлениям, но оказалось крайне важным для хранителей старины. В двоеперстном знамении зримо и открыто провозглашались два основных православных догмата: два протянутых перста означают две природы Христа (божественную и человеческую), а пятый, четвёртый и первый, сложенные в щепоть у ладони, означают догмат о единой, вездесущной Троице. Введя троеперстие, т.е. только Троицу, Никон, по мнение староверов, пренебрегал открытой декларацией догмата о Христе. К слову, во времена раннего христианства крестились одним пальцем или всеми пятью, с конца IX века в Византии употреблялось двуперстие. Именно это было заимствовано русскими при крещении Руси в этом веке и свято сохранялось во все века. Но в Византии в последней четверти XII века у греков вошло в обиход троеперстие. Незадолго до присоединения к Москве Украины троеперстие было внедрено и там. И теперь русским тоже, ради унификации с греками догматов и обрядов, предлагали перейти на троеперстие. На что староверы резонно отвечали: греки изменили обряды и где теперь те греки – проиграли и латинянам, и бусурманам. Вы и нам это предлагаете? А мы, сохраняя старину, и бусурманина Мамая разбили, и ляхов-латинян прогнали.

Другое «новшество», которое потребовали реформаторы, это замена двусоставным четырёхконечным «латинским крыжом» креста трисоставного (шести- или восьмиконечнного) на церквях. По старым догматам крест символизирует божественную троичность. По священному преданию, голгофский крест, на котором был распят Исус, был сделан из трёх дерев: кипариса, певга (похожее на сосну) и кедра.

Третье «новшество» — потребовали смену порядка обхода алтаря в храме во время таинств крещения и крестных ходов: если раньше ходили во время службы по солнцу (посолонь, по часовой стрелке), вслед на солнцем нашим, Христом, то теперь потребовали ходить как католики, против Солнца, против часовой стрелки. Такой порядок обхода алтарей был внедрен в Константинополе после его захвата крестоносцами в XV веке, применялся во многих запрещенных магических культах, что на Руси считалось происками антихриста, знамением последних времён.

Тогда же, под влиянием новых проевропейских веяний при дворе, началось и постепенное вытеснение классической русской иконы «религиозными картинками», «итальянщиной».

Неудивительно, что значительная часть народа никонианские «новины» не восприняла, тем более затронувшие обрядовую сторону православия. Ведь именно православный чин литургии, красота и возвышенность богослужения в храмах, строгая последовательность и продуманность службы привлекла не в последнюю очередь древних русичей при выборе веры…

Непокорностью народ дал понять власти о своем несогласии. Но та, насаждая по увещаниям чужаков, европейский цезарепапизм, отказываясь от традиционной русской соборности, осталась глуха. Более того, применила репрессии, сначала выборочные, но затем и в массовом порядке. Русские, в массе своей ещё веря в соборную самодержавность, не пошли на открытый бунт, но применил уже привычный и приемлемый для нашего народа, владеющего огромной незаселенной территорией, способ протеста. Уход. Начался великий (второй после нашествия Батыя) массовый исход православных из центральной России. И таких направлений было четыре: сначала в Сибирь, Поволжье, Урал, а затем и Порубежье.

В конце XII – начале XVIII веков в Сибири отмечен наибольший приток (почти в 2,6 раза превышающий средний по России) населения, во многом благодаря сторонникам старых обрядов.

Второй регион по всплеску (почти в два раза выше среднего) прироста населения в этот период был в Среднем и Нижнем Поволжье с Южным Приуральем. Там возникали многочисленные старообрядческие поселения. К концу XVII века старообрядцы образовали на Иргизе целые города с мужскими, женскими монастырями, монашескими скитами и мирскими починками. Именно они стали впоследствии базой для пугачевского бунта… Однако после восстания Пугачева, осознав роль этих поселений в охране восточно-южных рубежей, власть в конце XVIII века изменила отношение к иргизским староверам. Та же Екатерина II освободила иргизских иноков от рекрутской повинности и жаловала из казны средства на восстановление сгоравших монастырей, а Александр I закрепил за иргизскими монастырями право владения их землями. Иргизская колония была ликвидирована только в середине ХIХ века по указанию Николая I.

В начале XVIII века староверы стали переселяться и в Северное Приуралье. По старинным речным маршрутам: от Вологды до Великого Устюга они добирались по реке Сухоне до Северной Двины, в которую впадает Вычегда, а там, мимо Сольвычегодска и по другим речушкам добирались до Урала и далее, до Сибири.

Заводам Урала позарез нужна была грамотная рабочая сила и Урал с распростёртыми объятиями принимал старообрядцев. Тем более беглых, без документов: с них можно было и требовать больше, и ничего не платить в казну…

Староверы уходили не только на восток России, но и в Польшу, Швецию, Пруссию, Турцию и даже в Китай. В одной только в Литве и Польше при императрице Елизавете Петровне (середина 18 века) число беглецов, по некоторым сведениям, доходило до миллиона… При этом на требование выдачи беглецов поляки отвечали советами прекратить гонения на самих старообрядцев внутри России.

Актуален вопрос и об общей численности приверженцев старой веры. Так, например, по мнению известного писателя Павла Мельникова и историка Иосифа Каблица, которые занимались старообрядческой тематикой, уже в середине XIX века из 75 миллионов жителей Российской империи более 15% составляли старообрядцы, приверженцы старой веры, традиционных обрядов. Это была огромная, в том числе и экономическая, сила, которая была в оппозиции царствующей династии. И которая в определенный момент сыграла свою роль в её свержении.

А согласно исследованиям Сергея Зеньковского, в этот период истории России от 20 до 30 процентов всех великороссов было идеологически и религиозно ближе к расколу, чем к синодальной версии русского православия. Иными словами, и через два столетия после раскола, доля старообрядцев в России составляла до трети от всех православных. Более того, в Приуралье, Зауралье, Юг Урала, число старообрядцев в отдельных регионах значительно превышало половину всего населения.

Для России, явление раскола важно, как форма отражения в нем неукротимого русского духа национальной и религиозной свободы, невозможностью силой, внешним насилием подавить сложившиеся в народе представления о справедливости, стало показателем твердости его мировоззренческих и нравственных основ. Отражением ещё сохранившейся в русском народе готовности пойти на материальные жертвы ради сохранения духовной основы русской жизни, устоявшихся основ быта, культа и хозяйствования, русского мира. И показателем способности к самоорганизации оторванных групп русского народа, порою вынужденных жить во враждебных условиях, в условиях культурной и экономической изоляции. О способности выделить из своей среды лидеров, и в первую очередь духовных, нравственных авторитетов (среди старообрядцев это наблюдается и среди поповцев, и среди беспоповцев), о сохраненной в народном сознании готовности им подчиняться. Не каждый сам по себе, а «сообща, помолясь и соделаем…». И ещё говорит о сохранившейся в русском народе готовности ответить на вызовы времени, на вызовы вечно алчущих чужого добра соседей.

Изучение, анализ и обсуждение раскола – это не отвлечение общественной дискуссии от ключевых проблем развития России, а выявление главного в русском характере, в том числе и в современном: это и явно выраженное стремление к справедливости; и сочетание трудолюбия с неприхотливостью и бережливостью; и органичное сочетание так гонимого на западе «коллективизма» с личной свободой. И отражение формы народовластия, как сочетание хозяйственного, религиозного и властного авторитаризма с общественным контролем, через выборные органы самоуправления…

Старообрядческая Кунича
И кладбища их ухожены…

Мы выше уже обсуждали, куда уходили защитники старой веры от репрессий царских опричников и гонителей древлего православия. Одним из таких мест и стала Молдова, далекая от Москвы окраина некогда обширного, но разделившегося с веками на отдельные регионы, славянского мира. Туда, где как говорили ходоки, сохранились старые традиции, где нет гонений на православную веру. Пусть там и говорят на другом языке, но народ добрый, трудолюбивый и истинно православный. Туда, в начале XVIII века, собрав домашний скарб и посадив в повозки чад своих, и отправилась часть ревнителей старой веры…

По общему мнению, как самих старообрядцев, так и многих историков, самым старым и известным старообрядческим селом в Молдавии является село Кунича, расположенное на севере республики.  В IV в. до н. э. на месте нынешней Куничи существовало поселение древних земледельцев. В первые века нашей эры здесь обосновались восточнославянские племена (анты, уличи, тиверцы). Доказательство тому – открытый в 50-е годы XX в. археологами памятник-городище открытого типа пражско-корчожского культурного слоя. Это место куничане и ныне называют обыкновенно «городком». С 885 г. поселение вошло в состав Киевской Руси и включилось в процесс формирования древнерусской народности.

Существуют косвенные доказательства, что эти земли в конце XI в. принадлежали сербу Кунич. Но первое документальное упоминание местечка Кунича зафиксировано лишь в грамоте 1437 г., в которой говорится о разделе земли между внуками Александру чел Бун. Следующее документальное упоминание относится к ХVII в. В грамоте говорится о принадлежности села Мирону Костину (1633 – 1691).

Летописи указывают, что сын Богдана Хмельницкого – Тимофей – ещё до Переяславской Рады прошёл через село Кунича с войском, продвигаясь в Яссы к невесте. Затем здесь был и сам Богдан Хмельницкий. Однако к концу ХVII века село было разорено и опустошено.

Новая веха в его истории началась с 1723 г., когда сюда прибыли шесть семей старообрядцев – Загородновы, Подлесновы, Придорожновы, Приваловы, Макаровы. Они обосновались в глубокой балке, рядом с турецким кладбищем. Этот краешек земли обрёл топоним – «пустынка».

По утверждению самих жителей села, первые старообрядцы появились в этом тогда покинутом местными жителями селе в 1724 году. Это же утверждал и писатель Мельников, приводящий слова инока Тихона: «Мы пришли в сию Волошину в лето 7232 (т.е. в 1724 г.) во дни господаря Михаила, воеводы всей Молдовы»…

К 1744 году в селе насчитывался 21 двор… После того, как Екатерина Великая в 1767 году разрешила старообрядцам возвращаться в Россию, в Куничу прибыла вторая волна переселенцев. Среди них были Донцовы, Орловы, Лепиловы, Кауновы… В 1781 году уже упоминается храм Фрола и Лавра в селе Кунича. В 1805 году в селе насчитывалось 51 членов мужского пола, тогда же была сделана пристройка алтаря. К этому времени в сельской церкви уже были и колокола.

Осенью 2007 года экспедиции сотрудников Центра Этнологии Института Культурного наследия Академии Наук Республики Молдова (В.Степанова, Н.Абакумовой, А.Магола) и сотруднику Кафедры археологии и этнологии Украины Одесского национального университета имени И.И. Мечникова Александр Пригарин, в старообрядческом селе Кунича (Флорештского района Молдовы), была представлена старинная грамота 1805 года Молдавского Господаря Иона Александру Мурузи, которая хранилась в самом святом и укромном месте села: в алтаре церкви «Флора и Лавра».

Как рассказали куничане, в 2005 году, во время ремонта пола в алтаре церкви «Флора и Лавра» села Кунича, под старыми досками была обнаружена металлическая капсула, в которой и находилась эта грамота размером 54х41,7 см. К большому удивлению это был оригинал, а не копия. Написана на бумаге, на румынском языке, красными и черными чернилами. Некоторые части документа и текста утрачены. Отсутствующие части подклеены газетной бумагой XIX века.

О существовании грамоты знали некоторые селяне. Но до определенного момента не считали целесообразным афишировать её существование. Как говорил 60-летний пономарь церкви села Кунича Евтихий Донцов: «Этот документ был переведен неизвестно когда. В нем написано о разрешении пристройки алтаря к храму. Написан то ли в 1905, то ли в 1805 году на каком-то несуществующем на сегодняшний день языке».

Впервые в известных историкам документах эта грамота упоминается в связи с драматическими событиями, произошедшими в ноябре 1861 года в селе Кунича (Сорокский уезд Бессарабской губернии), подробно описанными жителями этого села кишиневским мещанином Михаилом Болбековым и бельцким мещанином Сергием Донцовым в жалобе к самому Императору Всероссийскому Александру II. Потом о существовании такой грамоты упоминалось в истории, произошедшей в 1907 году, и связанной с Гулькиным, депутатом Госдумы Российской империи.

Согласно обнаруженному историческому документу, грамоту подписали собственноручно сам Господарь Земли Молдавской Ион Александру Муруз Воевода и два господарских сановника: Костандин Великий Логофет, который приложил большую круглую печать и Мафтей второй Логофет и Постелник.

Тот факт, что оригинал старинной господарской грамоты до сих пор находится в собственности сельской церковной общины, является большой и исключительной редкостью, потому что почти все документы такого типа, подтверждающее дворянское происхождение, собственность на землю, или какие-либо другие привилегии, были конфискованы еще в советский период.

В царский (1812-1918) и румынский (1918-1944) периоды истории Молдовы, грамоты и другие документы такого типа были необходимы и часто использовались их владельцами в разных судебных, земельных, бракоразводных и других тяжбах. Подтверждением тому служит и эта грамота, которая была в обороте и использовалась даже спустя 56 лет после издания. Поэтому документ был надежно спрятан доверенным семейным кланом. И в определенный момент был обнаружен в самом укромном и святом месте села – в церкви, под покровительством Святых Мучеников Флора и Лавра.

Историки, которые анализировали содержание приведенного выше полного текста грамоты Молдавского Господаря Александра Константина Мурузи, сделали много интересных выводов. Среди них можно отметить следующие: это один из немногих сохранившихся подлинных документов Молдавской Господарской Канцелярии, который в легитимном порядке подтверждает и разрешает обоснование и проживание липован на территории Молдавского Княжества и свидетельствует о том, что процесс переселения не был стихийным и бесконтрольным. В нём делаются ссылки и на более ранние защитные грамоты, выданные липованам другими молдавскими господарями: Александру Маврокордат по прозвищу Дели-бей (1782-1785) и Александру II Маврокордат по прозвищу Фирарис (1785-1786).

Далее, отмечают историки, из текста следует, что процесс переселения русских староверов в Молдавское Княжество продолжался и в начале XIX века, и на это было получено официальное разрешение молдавских властей. Даже через 56 лет после издания этой грамоты, она по-прежнему была в обороте и использовалась как первичный документ и весомый аргумент, дающий нашим липованам право на проживание и свободное исповедание своей веры на территории Бессарабии. И царские власти были вынуждены признать их права на самом высоком уровне.

Известно, что в этом селе в 1809 году родился и будущий старообрядческий исповедник, первый старообрядческий архиепископ славский Аркадий (Андрей Лысов). В 1837 году в Куниче была открыта первая школа.

Известно, что в 1830 году настоятелем в церкви Флора и Лавра был священник о. Дмитрий (Михайлов). При храме была библиотека, а в 1883 году была составлена её опись.

Известный ученый-этнолингвист профессор Л.Касаткин считает, что: «самая распространённая современная фамилия в Куниче Донцовы. Она образована от древнего названия реки Донец (современное – Северский Донец), верхнее течение которой в Белгородской обл. Отсюда, согласно исследованиям учёного, и шёл основной поток эмигрантов. Ещё одна из волн переселений была из Калужской губ.

Согласно мнению Л.Касаткина: «Современные говоры Белгородской и Калужской (кроме её крайней восточной части) областей, а также юга Псковской, юго-запада Тверской, Смоленской, Брянской, Орловской, Курской и западной части Воронежской областей относятся к Юго-Западной диалектной зоне территории древнейшего заселения русскими, отражённой в Диалектологическом атласе русского языка, и говор куничан характеризуют диалектные черты, свойственные именно этой зоне. Некоторые из этих диалектных черт встречаются только в Юго-Западной диалектной зоне (хотя некоторые из них возможны и на территориях позднейшего заселения, например, в Среднем и Нижнем Подонье, Поднестровье, Нижнем Подунавье, в Сибири). Некоторые особенности встречаются не только здесь, ареалы их распространения гораздо шире, но пересечение этих черт характерно именно для Юго-Западной зоны».

По мнению учёного: «некоторые диалектные черты, характерные для речи куничан, в Юго-Западной зоне в настоящее время не встречаются либо отмечены в единичных говорах, в единичных примерах. Очевидно, это объясняется лучшей сохранностью этих черт у куничан и утратой юго-западными говорами России».

Во второй половине XIX века в Куничу прибывает третья волна единоверцев, среди которых были Москвичёвы, Корниенковы, Маняковы. Село считалось зажиточным, торговым, образованным, с устойчивыми старообрядческими традициями и уже к концу XIX века в нем насчитывалось более 2000 жителей. В среднем на каждого жителя здесь приходилось 4 десятины земли и, при сочетании земледелия с садоводством и ремёслами, селянам хватало и для прокорма, и на продажу.

В 1903 году в селе насчитывалось 2088 жителей (неокружников). Рост населения приводил к нехватке земли, поэтому часть сельчан искала землю в окрестных регионах. Переселенцами из с. Кунича в 1918-1922 годах были основаны новые села: Валя-Радоая и Сакаровка.

После Первой мировой войны в Бессарабии отмечался значительный рост старообрядцев, что отразилось и на ситуации в Куниче. Если в 1923 году в Куниче проживало 4147 жителей, то к началу Второй Мировой войны в селе насчитывалось уже более 770 дворов и 4,5 тыс. жителей. В 1944 году в селе насчитывалось порядка 1 тыс. дворов.

Именно в селе Куниче, до воссоединения Бессарабии с Россией, епископ Иннокентий (Усов) собирал епархиальные съезды кишинёвской епархии, которое выступило против устранения епископа Иннокентия с кафедры. В это военное время настоятелем куничского храма был отец Исидор (Исидор Иванович Лепилов). После него настоятелем куничской церкви был о. Софрон (Череватов, 1907 г. рождения), а в 1945 году – запрещённый священник о.Дорофей (Федорчуков, 1895 г. рождения).

Ещё в начале ХIХ века в Куниче появился мужской монашеский скит, а в 1884-1886 годах уже был монастырь с 10 насельниками. Правда, в 1886 году он был закрыт властями. В 1926 году на месте старого мужского монастыря возник женский монастырь имени Казанской Божьей матери, который был закрыт в 1958 году. Обширная монастырская библиотека была передана прихожанам куничского храма. Этот монастырь был снова возрожден в 1990 году и первой его игуменьей была матушка Таисия (Еремеева). Женский монастырь в селе Кунича действует и поныне. Сейчас в нём несколько инокинь и игуменья, матушка Агния (в миру Агнесса Донцова). Это один из трех действующих женских монастырей в старообрядчестве (четыре инокини, три послушницы), который тесно связан с женскими монастырями в Украине и в России.

Многие историки считают, что село Кунича – уникальный центр книжности и певческих традиций старообрядцев всего междуречья Днестра, Прута и Дуная. Исследователи отмечают богатый выбор литургической, богослужебной литературы (Потребники, Псалтыри, Златоуст), который бережно хранится в семейных библиотеках. Здесь и семь древнейших (XVI–XVII вв.) рукописей, четыре из которых восходят ещё к образцам славяно-молдавской книжности, или имеют южно-русские и молдавские записи XVII в.

В первой половине XIX века в Куниче, в основном, занимались земледелием и промышленным скотоводством. Скот, выращенный старообрядцами на плодородных лугах, высоко ценился и в Молдавии, и в Принестровье. Именно с этим фактом связано и строительство главной сельской церкви.

В центре села стоит храм Фрола и Лавра. Храм был воздвигнут более двух веков назад. А зарегистрирован в 1805 году. С его сооружением связана одна легенда. Был сильный лошадиный падёж. И моли­лись все, чтоб не было мора скота. Были среди них и выходцы с Дона, Донцовы. Один из них по приезду в Куничу завёл скота много. Земля хорошая была, вот он скота много завёл, кормил, а потом в Россию продавал. У этого человека сын был Флор, и однажды он коней повел на водопой… Да и пропал вместе с лошадьми. Звери, говорили, загрызли. Потом нашли руку с его перстеньком. И тогда построил коневладелец церковь: по святым Флора и Лавра. Теперь это главная сельская церковь. С очень древней иконой Флора и Лавра (куничане говорят: Хлора и Лавра). День Храма отмечают всем селом 31 (17) августа, когда обязательно приезжает Владыка из Кишинёва.

Колокол для храма (весом порядка 800 кг) был отлит в 1887 году. Храм – настоящий центр духовной и общественной жизни любого старообрядческого села, его твердыня, его сакральный символ… Так и куничский храм Фрола и Лавра. У него три входа: западный – для женщин, и … северный и южный – для мужчин. Кладбище при храме – на юге (относительно церкви). Во многом, это отражает и вход в Храм Господен, куда входили через северные врата (восточные были запечатаны), а по завершении ритуалов покидали через врата южные… Сама церковь расположена между двух речушек, на возвышении. В прежние времена лес подходил прямо к окраине Куничи, теперь его почти не осталось. Хотя и сегодня можно увидеть на въезде в село остатки древних дубовых, грабовых и липовых рощ…

С храмом села связаны и несколько местных легенд. Первую деревянную церковь святых Флора и Лавра когда-то сложили без единого гвоздя. Но однажды (как говорят – в 1898 году) донесся слух о надвигающейся проверке новобрядческих иерархов и полиции. Тогда буквально за ночь церковь по дощечке разобрали и в лесу спрятали.

В 1907 году, после выхода в 1905 году царского Указа о веротерпимости и прощении обид, старообрядцы с. Кунича вновь на общем собрании общины поставили вопрос о восстановлении храма. Два старообрядца (Донцов и Курачёв) были отправлены с прошениями (и документами), подтверждающими их право на свой чин богослужения к Министру внутренних дел России в Санкт-Петербург. При содействии депутата (от Бессарабской губернии) Государственной Думы Д.П. Гулькина встреча состоялась, было подписано высочайшее разрешение на распечатывание алтаря и строительство храма. Который и был снова восстановлен из сохранённых брёвен в 1910 году. Тогда же церковь была вновь и освящена. Церковь, сосредоточение всего духовного мира села, была спасена и духовная жизнь снова обрела свой центр.

Если, в зависимости от ситуации, могли меняться экономические виды деятельности, то религиозный быт у старообрядцев, обряды, система праздников оставалась неизменной. И при любых социальных изменениях хозяйственная, домашняя жизнь всегда контролировалась жизнью религиозной, контролировались укладом религиозным. Как и в любом старообрядческом селе, главным человеком в Куниче, даже в советское время, всегда был не председатель сельсовета и не председатель колхоза, а священник. Даже в советские годы местная администрация, прежде чем принять многие решения, обращалась к настоятелю церкви св. Флора и Лавра за советом (и тайным благословением).

Зачастую настоятелем храма становился местный житель. Эта видно на примере Куничи. Среди настоятелей храма и духовных пастырей были самые почётные и уважаемые старообрядцы. И непростые. Так, уроженцем села Кунича считают архиепископа Аркадия (Лысова), который впоследствии был захоронен в Москве, на Рогожском кладбище.

Последние сорок лет куничский приход возглавлял отец Иоанн (в миру Иван Иосифович Андроников), которого часто называли «заслуженный протоиерей». Он родился в этом же селе в 1919 году, воспитывался в этой же общине. И всю жизнь прожил в родном селе. Начинал с простого прихожанина, затем был звонарем, руководителем хора, уставщиком, наконец, в 1966 году стал священником, в 1986 году – протоиереем. Отец Иоан обучался церковным премудростям под наблюдением епископов Иосифа и Никодима, что во многом способствовало формированию высокой культуры старообрядческого богослужения в этом селе.

Обладая огромным авторитетом среди старообрядцев Молдовы, он всемерно поддерживал единство куничской общины, благословил и поддержал создание в 2000 году ОД «РДЕ» и лично его руководителя Петра Донцова. По наблюдениям учёных, занимавшихся изучением быта и культурных традиций в этом селе, Отец Иоанн не просто хорошо разбирался в Уставе, знал традиции богослужения, колокольного звона в своей общине, но понимал и ценил особенности местного унисонного пения. При нём богослужение велось очень чинно; каждый его жест, шаг, взгляд, благословение, возглас, все движения были отработаны десятилетиями. Возгласы произносил торжественно, неторопливо, действительно молитвенно. Молодой юноша фактически был свидетелем того, как приходы Молдавии перешли в подчинение Московского Рогожского центра, и, как менялась их богослужебная жизнь.

В момент построения куничского храма в селе насчитывалось более 400 семей.

В определенной мере селу повезло: так в 20-40 годах прошлого столетия у села был свой «летописец» – Константин Иустинович Донцов (1893-1952), который вел скурпулезный дневник-хронику села. За всю жизнь он собрал огромную в рамках обычного села библиотеку (порядка 500 книг). Получив не «домашнее», а казённое образование – сначала в двухклассном городском училище в Гайсине, затем в соседних «хохляцких» Поянах, – он понимал значение книг, литературы и, поэтому, живя в родной Куниче, сам пытался приобщиться к письму. Его «Погодные записи (1929-1952 гг.)» – ценный источник не только для историков и бытописателей Куничи, но и для метеорологов, специалистов иных областей. Они дают представление о жизни старообрядческой глубинки в далёком от России зарубежье. Октябрьская революция не была признана старообрядцами села. Как писал в своем дневнике К.И.Донцов: «Действительно, этот строй социализма осуществился в несчастной России в 1918 г., и Россия, шестая часть земного шара, действительно, превратилась в каторжную тюрьму, где все человеческие права были попраны, религия почти совершенно уничтожена, лучшие сыны и строители России уничтожены. Мно­гомиллионный русский народ, загнанный, обнищалый, истощенный непосильным трудом и голодом; деревни превратились в развалины и народ русский одичал… Вот вкратце плоды проклятого социализма…». Однако он с болью следил за тем, что происходило в России. Во время ВОВ в начале 1944 года румынская армия мобилизовала лошадей для нужд войны, что поставило селян на грань голодомора. Красная Армия вошла в село Кунича в апреле 1944 года. Сразу сформировали сельсовет. Многие жители села были зачислены в кулаки. Однако уже к 1950 году большинство куничан были приняты в колхоз.

Сельская старообрядческая интеллигенция в Куниче была очень развитой. Интересовалась научно-популярной литературой, трудами церковных классиков, особенно Иоаном Златоустом, обще­ственно-политической и исторической литературой, беллетристикой. Однако эти увлечения не деформировали её сознания, её ценностных ориентиров. Во главе этой иерархии оставались памятники религиозной, церковно-учительной литературы, пристальное, даже пристрастное внимание к проблемам истории старообрядчества…

Среди старообрядцев пользовался уважением иконописец Иван Лепилов, который больше сорока лет посвятил традиционной русской иконе. Почти в каждом куничанском доме есть иконы, писанные им.

Примар села Кунича Григорий Елисаветский рассказал, что в 2014 году в селе было 2100 хозяев и около 3400 жителей. Ежегодно в селе рождается порядка 20 детей, а садик посещает 70 детишек. В сельском лицее учится 280 учеников. В нём хорошая, на современном уровне, библиотека, есть свои кружки. Обучение не замыкается в пределах села и церковной общины: в настоящий момент в ВУЗах (не только Молдовы) учится 15 выпускников.

– К сожалению, – покачал головой примар, – сейчас ежегодно умирает до 100 человек: времена не самые лучшие, много одиноких стариков. Сейчас на заработки выехало из села порядка 700 человек, в основном – молодёжь – почти из каждого третьего дома. А это здоровые, крепкие хозяева. Семьи и старики, конечно, остаются без крепкого мужского плеча. Сельсовет пытается им помогать, да и церковная община при местном храме тоже старается их поддержать…

Остро стоит и проблема миграции. Так, примерно до 20 семей собираются уже уезжать из села – нашли себе более надежное место для жизнеустройства… Тут ничего не поделаешь – жизнь сложная…

День села отмечается 28 августа, на Успения Пресвятой Богородицы, хотя день Фрола и Лавра 31 августа. Это связано с тем, что в украинской части села – в Поянах – 28 августа отмечают День села, и чтобы не вносить раскол среди сельчан, решили День села сделать общим. А День Храма все прихожане отмечают дополнительно.

В Куниче почти в каждом доме есть своя «баня по-чёрному». Это и в самом деле так. Да и принято в селе, что если мужику за 50 лет – то не бриться, и ходить положено уже, как в старину: подпоясанным, рубаху навыпуск.

Крупных производств в селе пока нет. В основном, занимаются садоводством: выращивают яблоки, сливы, абрикосы. Выращивают для продажи пропашные и зерновые, в основном, культуры: пшеницу, кукурузу. Есть небольшая маслобойка, строится сушилка для чернослив. Раньше, до войны, до воссоединения с Россией, маслобойки были у многих. Сейчас у многих хозяев есть небольшие коптильни – для себя, к праздникам… Многие выращивают сорго, вяжут веники. Это у куничан древнее производство, ещё от дедов идёт. К тому же куничские веники хорошо расходятся по Молдове, на Украине. В Румынию возят…

Несколько лет назад в Куниче Масленицу справляли, так всё было в маленьких веничках. Красиво было, весело. Даже из других районов коллективы приехали, из Дрокии, например, из Флорешт. Из самого министерства культуры идею предложили, чтобы в Куниче, в настоящем русском селе отпраздновать. И телевидение было…

Раньше в селе ещё плели корзины из лозы, но нынче спрос упал. А какие в селе были знаменитые плотники: и резьбой по дереву занимались, наличники всякие, коньки на крыши, колодцы украшали… Из соседних сёл заказывали. Нынче рамы на окнах искусственные, спрос упал и на мастерство наших умельцев… Ещё кое-кто сохраняет навыки, но…

Сейчас в куничском храме Фрола и Лавра отец Стефан (в миру Стефан Еремеев) служит, за церковным порядком следит. Он сам не куничский, но люди к нему относятся уважительно. Да и женскому монастырю, где 6 инокинь и игуменья, матушка Агния (в миру Агнесса Донцова), все стараются помочь. Дело богоугодное, всем нам нужное…

В Куниче сохраняется обычай «брать праздник на дом», – это когда каждая семья или семейный клан берут на себя расходы по какому-нибудь церковному празднику: свечи закупают, трапезу организуют или там что для крестного хода по селу. Да и немощным, одиноким в этот день помогают… Всё, как и в других старообрядческих сёлах… Заказывают особую праздничную службу в храме. В целом, весь годовой цикл двунадесяти праздников и отдельные семейные праздники проводятся особо пышно и торжественно благодаря именно этому обычаю.

Да, вот что ещё. Есть возле села озеро, сдаётся в аренду. Там наладили небольшое рыбоводство, для селян в основном. Так, что в этом смысле у куничан всё своё. Правда, вот с хлебопекарней проблемы. Но многие дома хлеб пекут.

Ещё собираются руководители села обновить гравийкой центральную улицу, да и закончить установку уличного освещения по всему селу. А то уж как лет 20 по ночам темно… Непростое было время. А когда оно было у нас простым?

***
С Великой Отечественной войной у нас многое связано. Более 700 куничан были призваны в Красную Армию и 385 из них были направлены на фронт. Из тех, кто воевал 171 (45% ушедших) человек так и не вернулись с фронта живыми.

В период Второй мировой войны практически никто из куничан не пошёл добровольно служить в румынскую армию. Осенью 1944 года, после прихода Красной Армии, многие были призваны сразу в Красную Армию, а некоторые и добровольно ушли на фронт Великой Отечественной войны.

В центре села стоит большой мемориал, который к 70-летию со дня Победы в ВОВ был отреставрирован. Благодаря руководителю ОД «РДЕ» Петру Донцову, и Николаю Гуцулу из Правозащитной организации „Вече”, а также Посольству России. На открытие приехала целая делегация из Кишинева, из Флорешт. Сам Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ Фарит Мухаметшин приезжал. Вместе с депутатом парламента Марианом Лупу. Тогда ещё впервые в одном из сёл Молдовы провели акцию «Бессмертный полк». Более тысячи детишек и жителей села прошли колонной памяти с портретами своих героев-односельчан от сельского лицея к мемориалу в центре села. Красивое и торжественное шествие получилось.

Молдавские староверы тоже не остались в стороне от борьбы с захватчиками. Так, сразу после начала новой военной оккупации в Куничах были расстреляны председатели сельсовета Матвей Елисаветский, братья Степан и Агафон Донцовы, а их отец – Ипатий Донцов – был посажен в тюрьму.

Куничане с гордостью вспоминают односельчанина, подпольщика Степана Гайдукова. В июне 1942 года он был арестован, но никого не выдал. Старообрядческий священник Илларион Колесников в селе Строинцы (Приднестровье) в течение недели укрывал трёх советских парашютистов, хотя об их приземлении знали сотни жителей села. Никто не выдал. Там же в Приднестровье была сформирована партизанская группа из 50 бойцов, которая так и осталась нераскрытой карателями. Другая старообрядческая партизанская группа действовала в поселении Дундук (Ново-Анненский район). Она стала активно действовать с весны 1944 года и вместе с подпольщиками из города Бендеры провела ряд диверсий.

Уходили на фронт целыми семейными родами. Это были не просто однофамильцы, но прямые родственники. Так, одних только Донцовых погибло 12 человек, среди которых братья Донцовы С.И. и Донцов А.И были расстреляны румынами в самих Куничах; братья Донцов Ф.А. и Донцов Г.А. погибли на фронте; Самохваловых и Шеленковых по 6 человек; Елисаветских, Китайки, Колесников, Старцевых – по 5 человек и др. Война выкашивала крепких, здоровых мужчин, опору села.

Хотя и родились молодые куничане не в России, но знали о ней, слышали о том, что в ней происходило, болели за неё, считали её и своей родиной. И поэтому после прихода Красной армии в Молдавию, многие куничане рвались на фронт. Вот, например, Родион Никифорович Елисаветский, 1925 года рождения (умер в 1978 году, дважды был ранен), так он прибавил себе годок, чтобы в Красную Армию пойти. Закончил в 1935 году 4 класса румынской церковно-приходской школы в селе, потом работал на своей маслобойке. В общем, хозяином был. Или, как потом говорили, кулаком. Но на фронт добровольно попросился.

С 29 апреля 1944 года зачислили его пулемётчиком в стрелковом полку, самое опасное на фронте – их первым делом отстреливали. Обучили их немного и в бой. В апреле (6 апреля) был первый раз ранен под Кёнигсбергом, потом 3-го мая снова попал в госпиталь с поражением нервов. Там и встретил окончание войны. Девять месяцев провалялся в госпитале, а потом, в 1946 году, его демобилизовали вчистую. Вернулся домой в Куничу, а тут как раз голод начинался. Тяжело всем было. Недород, засуха, проблемы с семенным фондом, неразбериха… Ему, как фронтовику, положено было пособие. Как-то перебивались.
Только пережили голод, как сразу началась компания по раскулачиванию. В 1948 году составили списки на раскулачивание. Вот тут и припомнили, что была у него своя маслобойня… Наталью Гавриловну (из куничан, из Донцовых), матушку Родиона Никифоровича, подготовили к высылке. Но учитывая, что сын её – заслуженный фронтовик, да ещё и доброволец, дали ей 8 лет без высылки и отправили в село Лунгу (Флорештского района), где ещё при румынах тюрьма была. Отсидела 4 года, как раз после смерти Сталина и освободили вчистую.

А самого фронтовика лишили льгот, так до 1962 года и был погашенным в правах. Но в селе работал, семью содержал. Всё-таки четверых детей вырастил, поднял на ноги. Для послевоенных годин это было архитрудно. Но всё же поднял. Теперь у них 8 внуков, 3 правнука сейчас бегают по селу…

С организацией в Куниче колхоза (в 1949 году) и до самой пенсии в 1972 году Родион Никифорович работал в нём. Оставался беспартийным, куда с такой биографией, поэтому на должности не выдвигался.

Простая биография у старообрядца из Кунич Родиона Никифоровича, фронтовика Великой Отечественной, – но и какая непростая…

Недавно в селе Кунича восстановлена звонница при храме. «Малиновый звон» — даже книга с таким названием уже вышла в Кишиневе о людях, живущих в этом селе. Известным стало древнее село, где живут ревнители древнего благочестия. Приезжают ученые из разных стран, а самих жителей приглашают на различные, в том числе и международные, научные конференции. Налаживаются связи с другими центрами старообрядчества, как в России, так и за рубежом. Из далекой Австралии приезжали единоверцы.

Восстанавливаются и элементы старинного, громкого и равномерного пения, которое было распространено среди старообрядцев ещё в дореволюционной России. Исследователи русской традиции отмечают, что для такого пения характерны: единство хора с очень чёткой дикцией, с естественным исполнением, с чётким регистром, с громкой динамикой, с чёткой артикуляцией; исполнение медленное; всё богослужение, пение, шествие по храму священника идёт без всякой спешки, как бы в застывшем времени… Всё должно указывать на единство общины перед Всевышним, на её силу, её энергию в деле служения ему… Ведь единство общины, неразрывность поколений – это одно из важнейших условий её жизненной (и экономической, и социальной) успешности. Единство, при котором не подавляется личное, индивидуальное. И это обеспечивается храмом, где индивидуальное, частное, единичное встречается со всеобщим в общем деле – в молитвенном служении.

И это притом, что в Куниче всегда было несколько групп жителей, придерживающихся разных представлений о сохраняемой традиции: одни придерживались тщательному сохранению старины, более медленного, торжественного пения и богослужения (в Куничском храме Фрола и Лавра они стоят на левом клиросе), другие допускали внедрению новин (обычно служат в храме на правом клиросе). При том, что подавляющее большинство куничан остаётся сторонником Московской митрополии, но кто-то смотрит и в сторону Браилы (Митрополии румынских старообрядцев). Однако в храме, на богослужении, все стараются быть едиными, подстраиваются друг под друга. Старообрядцы остаются верными заветам старины: храм в селе – не разделяет, но собирает…

Специалисты, занимающиеся изучением культуры старообрядцев, отмечают, что в Куниче действуют 2 духовные школы пения (по крюкам, на дому), в которых сохраняется старая традиция воспитания и обучения молодежи. В Куничах восстановилась древняя традиция держать книги на дому и организовывать церковные праздники в храме силами одной семьи. В некоторых семьях хранится по 5-7 древних книг (17-18 века). В каждой семье поют, что говорит о сохранении живой певческой традиции. Если в 90 годах духовные стихи пелись только в храме и за общей трапезой, то в 2013 году отмечается пение таких стихов и во время свадеб, общественных собраний, и во время многих светских мероприятий.

В селе сохраняется обычай «клаки» – строительство здания (дома, сарая) с приглашением семейного клана и соседей. После работ устраивается общая трапеза, мастеров благодарят деньгами и харчами.

Многие известные обычаи также свершаются иначе, чем мы привыкли. Так, колядок у старообрядцев нет, ходят мальчишки по селу, славят Христа духовными песнями, за это им хозяева отсыпают конфеты.

Ещё один интересный обряд – сговор (не сватовство). Сговор – это когда родители и родственники жениха приходят к родителям невесты. Официально знакомятся, обговаривают детали празднества, может, и приданого. Венчание проходит через две недели.

И не случайно, в это богатое историей и культурным наследием, сохраненным из древней старины, зачастили в Куничу крупнейшие, известные во всем мире специалисты-этнографы. Целыми экспедициями приезжают. С видеокамерами, с фотоаппаратами, делают аудио-записи, описывают древние рукописи, иконы, церковную утварь. Подолгу беседуют с жителями села, слушают старинные песни, легенды, воспоминания и родственниках… Из Московского университета каждый год приезжает знаменитая Ирина Поздеева – профессор, доктор наук, профессор, доктор наук Леонид Касаткин, доктор наук, музыковед Николай Денисов и др. Из Санкт-Петербурга приезжают, из Одессы, из того же Кишинева. А о самом селе в столице Молдовы проводят Круглые столы, семинары, на которые приезжают из Московской митрополии сам старообрядческий Митрополит Московский и Всея Руси.

Коренные куничане всегда подпоясаны, носят с собой лестовки. Когда приходят в дом, обязательны три крестных поклона в сторону иконы. Если хозяева едят за столом, то гость их подбадривает: «Ангел за трапезой», на что хозяин стола отвечает: «Невидимо предстоит». При встрече они говорят друг другу «Добрый день!», уходя, обязательно «Простите, Христа ради!» (или упрощённо: Простите). Социологи говорят, что во всём мире самих старообрядцев немного, где-то порядка 2-х миллионов, но вера их крепка, а сами они – дружны. Это как раз и о куничанах.

Куничан считают людьми непростыми, талантливой породы: среди выходцев из села были не только священники, писатели, общественные деятели, генералы и докторов наук. Был даже один член отряда космонавтов…

***
В селе есть крепкие хозяйственники. Анатолий Серёжников (владеющий до 1000 га), арендующий земли в соседних молдавских селах и использующий значительное число местных наёмных рабочих.  Николай Подлеснов и Сергей Федорчуков (имеющие до 500 га), как и Анатолий Серёжников, занимающиеся садоводчеством, огородничеством, производством пшеницы, высокого качества чернослива, массово заготавливающие веники, пользующиеся спросом на рынках Кишинёва, а также активно осваивают рыбное хозяйство.

Селяне отмечают, что к крепким хозяйственникам относится и бывший примар села Кунича Григорий Родионович Елисавецкий, по мнению куничан уделяющий большое внимание Дому культуры, местном лицее, фольклорному коллективу, организации досуга сельской молодежи.

После смерти маститого протоиерея Иоанна, настоятелем куничского храма Флора и Лавра стал отец Стефан Еремеев, всемерно пытающийся сохранить былую цельность и авторитет общины…
Большим уважением среди селян пользуется и директор лицея – Зоя Серёжникова. Нужно отметить, что в окружающих Куничу местных молдавских сёлах учителя или директора школ пользуется у своих селян гораздо меньшим авторитетом, особенно после обвальных для образования 90-х годов прошлого столетия. В старообрядческих сёлах авторитет образования, особенно на русском языке, остался на прежнем высоком уровне.

Из местной культурной элиты можно отметить и заведующего куничского Дома культуры Виктора Дибольского, который проработал долгое время в Санкт-Петербурге, вернулся назад и только после долгих уговоров согласился на эту сложную и ответственную работу в родном селе.

Ему помогает Анна Подлеснова – руководитель фольклорного коллектива «Куничанка». Большим авторитетом среди селян пользуется и сельский семейный врач Анна Лепилова.

Здесь же, в старообрядческой Куниче, на севере Молдовы и далеко от Кишинёва, живёт и старообрядческий писатель Семён Придорожнов. Когда-то закончив факультет журналистики в Кишинёве, он проработал в различных местных газетах, в том числе и в газетах Приднестровья. После провозглашения Молдавией независимости, он ушёл на вольные хлеба, потом вернулся в родное село. Стал писать стихи, затем рассказы из жизни села. С помощью кишинёвских поэтов Аллы Коркиной и Дмитрий Николаева издал несколько книг, стал членом молдавского союза писателей Молдовы «Нистру». В определённой мере, пытаясь через рассказы о своей семье, об истории, быте и судьбах своих соседей-старообрядцев, понять их внутренний мир, переживания, он стал и негласным «летописцем» села, во многом, продолжая дело Константина Донцова…

По общим наблюдениям жители Куничи, несмотря на тяжёлое экономическое положение, на сложную политическую ситуацию, на отрыв Украины и Молдавии от России, на разрыв многих культурных и хозяйственных связей, несмотря на временное эмбарго, введённое Россией на поставки сельхозпродукции из Молдовы, не ожесточились, соседей и пришлых, как и сотни лет назад, встречают приветливо…

Координационный совет российских соотечественников Молдовы