Выступление председателя Всемирного координационного совета российских соотечественников Михаила Дроздова на пленарном заседании Международной научно-просветительской конференции «1917 год в истории и судьбе российского зарубежья» состоявшемся 26 октября 2017 г. в Москве, в Доме русского зарубежья им. А. Солженицына.
Дорогие друзья, коллеги!
Не скрою, что предоставленная возможность выступить в этих стенах большая честь для меня. Повод, который собрал всех нас здесь, также более чем значителен. 100 лет назад в России произошли события, которые коренным образом изменили ход истории, лицо нашей страны.
Выступая в этом зале я не могу лишний раз не поклониться Наталье Дмитриевне Солженицыной, которая, к сожалению, по причине болезни не смогла сегодня принять участие в нашей работе. Будучи еще довольно молодым человеком, я был одним из тех, кто 27 мая 1994 года в числе других, собравшихся на центральной площади Владивостока, приветствовал её, вместе с Александром Исаевичем, возвратившимся в этот самый день на Родину. Чтобы лучше видеть и слышать я даже забрался на фонарный столб, который располагался неподалеку от импровизированной трибуны, на которую своей быстрой энергичной походкой с широким взмахом руки вышел Солженицын. Мне хорошо запомнились сказанные им тогда слова: «Я никогда не сомневался, что коммунизм неизбежно рухнет, — но и всегда страшился, что выход из него, расплата за него могут быть ужасающе болезненными. Так и получилось. Я знаю, — продолжал далее Александр Исаевич, что возвращаюсь в Россию истерзанную, ошеломленную, обескураженную, неузнаваемо переменившуюся, в метаниях ищущую саму себя, свою собственную истинную сущность».
С тех пор минуло почти четверть века, мы прошли этот путь и видим Россию выздоравливающую. Действительно, той самой растерянной и потерянной страны больше нет, но Боже мой, сколько же потеряно времени, сколько народных сил было растрачено попусту, сколько людей не удалось сберечь. Часть из них, как говорили в 90-х «не вписалась в рынок» — умерли или люмпенизировались, а часть покинули Россию, превратившись в ту самую «четвертую волну», представителей которой можно найти сейчас на всех без исключения континентах. И это я не говорю еще о тех наших соотечественниках, проживавших в бывших советских республиках, которые никуда не собирались уезжать, но сама Родина уехала от них.
100 лет назад, также как и в 1991 году, Россия оказалась «истерзанной, ошеломленной, обескураженной и неузнаваемо переменившейся». Первая мировая война, наличие у значительной части населения оружия, обусловили погружение страны в еще более кровавую междоусобную распрю. Насилие и жестокость, помноженные на беззаконие, привели к тому, что нашему народу потребовалось еще четверть века на то, чтобы по слову Валентина Григорьевича Распутина (цитирую по памяти) «переварить интернациональный коммунизм, запущенный в нее на погибель, сделав его русским, государственным». Произошло это, как мне кажется, в 1942 году, после битвы под Москвой. Народ снова ощутил себя единым в своем чувстве патриотизма, и чувства эти слитно испытывали как бойцы Красной Армии, те, кто находился в тылу, так и подавляющее число русских эмигрантов, покинувших Родину после революции, но не ставших от этого меньше ее любить.
Иными словами, цена любой нашей революции – минимум четверть века мучительных поисков самих себя, жертв и неизменных потерь.
Я часто слышу, что революция 1917 года привела не только к созданию общества нового типа, но и к прорыву в целом ряде областей, включая создание современной промышленности, выходу в космос и т.д. Но я хотел бы задаться вопросом, разве не было у нашей страны шанса достичь тех же высот идя не революционным, а эволюционным путем? Очевидно, что история не имеет сослагательного наклонения, но для того мы, наверное, и собираемся и размышляем о событиях столетней давности, чтобы извлечь уроки на будущее.
Основной же урок, как мне кажется, состоит в том, что очередных революционных катаклизмов мы обязаны не допустить, тем более, что есть силы, которые толкают нашу страну в сторону новой смуты. И задача эта тем сложнее, что может быть решена лишь общими соборными усилиями власти и народа. С одной стороны власть должна чутко прислушиваться к народным чаяниям, вовремя реагируя на них, но и народ должен научиться генерировать и поддерживать все лучшее в себе, развивая самоуправление, проникая во власть, чтобы избежать пагубного деления на «мы и они».
Деления на «мы и они» не должно быть и в отношении двух частей нашего народа – я имею в виду собственно Россию и Россию Зарубежную. Революционные события 1917 и 1991 годов, Вторая мировая война, а также душная атмосфера позднего советского периода породили четыре волны русской эмиграции. Именно социальные потрясения порождали эти волны, которые подобно цунами размывали единый народный организм. Говорят что время лечит, и это действительно так, иммунная система многонационального народа нашей страны неоднократно показывала свою «живучесть», но надеяться только на целительные силы времени неправильно. От наших усилий в поиске нужного лекарства, общей платформы согласия ради России зависит очень многое.
Буквально пару слов хотел сказать о несчастливой участи послевоенной второй волны эмиграции. В отличие от других волн, которые в общественном сознании в целом легитимизированы, судьба, творчество, вклад большинства их выдающихся представителей от Шаляпина, Бунина, Сикорского и Стравинского до Аксенова, Бродского, Галича, Ростроповича и Шемякина не забыты, их изучают и популяризируют; при этом многие представители второй волны прокляты и прочно преданы забвению. Связано это с тем, что эту волну не вполне точно связывают с власовцами и прочими коллаборационистами. Но убежденных бойцов РОА среди них было все же меньшинство. Большая же часть – это жертвы Второй мировой, те, кто оказался на оккупированных немцами территориях, тех кто угонялся фашистами на принудительные работы в Германию, узники немецких концлагерей и насельники лагерей перемещенных лиц (так называемые, «дипийцы»). Были среди них и убежденные борцы с советской властью, но при этом не являвшиеся врагами исторической России. Думаю, что творчество многих представителей второй волны, таких как Лидия Алексеева, Иван Елагин, Олег Ильинский, Дмитрий Кленовский, Игорь Чиннов и многие другие достойны внимания нынешней России, возвращение их имен в современный контекст не повредит, но укрепит согласие, к которому мы стремимся.
В этой связи, невозможно переоценить работу по сбору, систематизации и изучению эмиграции, которую много лет последовательно ведет Дом Русского зарубежья. Начало этой работе, как известно было положено самим А.И.Солженицыным в его знаменитом «Обращениях к русским эмигрантам, старшим революции» от декабря 1975 г. и от сентября 1977 г. в которых он пообещал принять в долгосрочное хранение материалы и архивы, относящиеся к русской истории ХХ века, а при благоприятном времени, «когда у нас на родине не будет более преследоваться память о нашей истории», пообещал передать всё «Русское Хранение» в хранилища на территории нашей страны. Наша сегодняшняя конференция также находится в русле этой работы. Я рад что в числе запланированных секций и круглых столов пройдет круглый стол на тему «История русской революции в творчестве А.Солженицына». Жаль, что «Красное колесо» до сих пор не прочитано глубинной Россией в том объеме, о котором мечтал автор. Я сам сейчас взялся перечитывать «Март семнадцатого» и хотел бы заявить, что это удивительное произведение. Читая его, я неоднократно ловил себя на мысли, что многие главы и отрывки вполне можно и нужно публиковать отдельно, в виде брошюр, для того чтобы с ними познакомилось как можно больше людей. Думаю, что ни одно из серьезных исторических исследований с такой мощью и в то же время с такой достоверностью, которую дает только художественный метод, не способно дать картину происходящего в феврале, марте и апреле 1917-го. Пользуясь случаем, хотел бы заявить, что я двумя руками поддерживаю идею проведения конкурса и установки в 2018-м году памятника А.И.Солженицыну в Москве, к 100-летию со дня рождения писателя.
Отдельно хочется поздравить всех сотрудников Дома Русского зарубежья, москвичей и всех нас со (скорым) открытием Музея русской эмиграции. В очередной раз мы видим как сказанное еще в середине 1970-х слово становится явью.
И напоследок несколько слов об организации, которую я представляю – Всемирном координационном совете российских соотечественников. Не все, вероятно, знают, что российским законодательством, а именно Законом о государственной политике в отношении соотечественников, проживающих за рубежом определено, что представительство интересов соотечественников в органах государственной власти Российской Федерации и органах государственной власти субъектов Российской Федерации, координацию деятельности координационных советов соотечественников в государствах их проживания обеспечивает именно Всемирный координационный совет российских соотечественников, который, в свою очередь, является органом Всемирного конгресса соотечественников, созываемого один раз в три года.
В настоящий момент в нашу систему входят координационные советы соотечественников, созданные в 99 государствах мира, а сам Всемирный совет состоит из 20 участников, делегированных в него крупнейшими русскими общинами со всех континентов нашего земного шара.
Должен сказать, что сегодня подавляющее число участников Совета относится к так-называемой последней «четвертой волне» эмиграции. В этом я вижу определенный перекос. В этой связи есть идея усиления Экспертного совета при ВКСРС. В него могли бы войти как несколько известных деятелей эмиграции, потомки знаменитых фамилий, так и люди, прожившие часть своей жизни в изгнании и вернувшиеся на Родину. Первыми, чьи имена мне приходят на ум — это Наталья Дмитриевна Солженицына и поэт Юрий Михайлович Кублановский. Их я почтительно попрошу подумать о возможности участия в таком общественном органе. Думаю, что его появление также будет способствовать установлению согласия между внутренней и зарубежной Россией.
Спасибо за внимание!