Публикации

Цикл «Портреты» знакомит с членами Всемирного координационного совета российских соотечественников. Что это за люди, как сложились их судьбы, и почему работа с соотечественниками стала частью их жизни?  Сегодня на эти вопросы ответит  Рафаэль Муксинов - член ВКС от Литвы, председатель общественной организации «Русское собрание Литвы»,  психолог, социолог, преподаватель.

- Я родился в городе Уральске в семье военнослужащего. И папа и мама у меня татары по национальности, и, благодаря родителям,  я владею татарским и понимаю тюркские языки. В 59-м году, когда мне было шесть лет, отца перевели служить в Литву, и с того времени я живу здесь. После окончания восьми классов и музыкальной школы  уехал в Ленинград, где закончил Ленинградское военное суворовское училище, потом институт культуры имени Крупской, а еще позже Ленинградский университет. Так что я библиограф и психолог. Вернувшись в Вильнюс, я уже здесь  окончил аспирантуру по социологии в Институте философии, социологии и права, где и проработал потом много лет. Я  доктор наук, автор трех книг. Одна по теме молодой семьи, которую я написал  на литовском языке, вторая о том, как Литва работает со своими зарубежными соотечественниками-литовцами. А  третья вышла буквально пару месяцев назад,   и посвящена  национальной политике Литовского государства в отношении национальных меньшинств. Есть в ней и раздел геополитики, и психологии литовской элиты,  и есть тексты, где рассматривается тема фальсификации истории.

Как бы я себя идентифицировал? Я - русский татарин. Думаю, чувствую на русском языке, и мои родители,  родом из Оренбургской области,  тоже себя всегда идентифицировали  как русские татары, всегда любили, переживали по поводу того, что происходит в России. В Оренбургской области одна деревня татарская, другая — русская, и жили мы там всегда дружно, не было никаких противоречий или конфликтов.

- У вас за плечами институты, университеты, аспирантура, несколько профессий. Какая из них превалирует в вашей жизни, кем вы сами себя считаете?

- Я двадцать лет проработал в школе учителем этики и школьным психологом, и приблизительно столько же лет преподавал в Литве в вузах с русским языком обучения. Я себя считаю психологом, социологом, преподавателем, и очень рад, что мне удалось — может, это звучит и  пафосно, но это правда  —  дать путевку в жизнь многим молодым людям. В школах всегда много  проблемных детей,  и как психологу мне пришлось много поработать, чтобы они прилично закончили школу и куда-то поступили. Были и студенты, которые хотели бросить учебу, разочаровывались в себе, в своих возможностях. Пытался, тянул как-то и их.

Но  я еще не все перечислил — я много учился, но иногда это  получалось  как-то случайно. Например, консультируя людей как психолог я понял, что мне трудно им оказать помощь, поскольку они нуждаются в психотерапевтической  помощи. И поэтому я был вынужден пройти переподготовку в Московском институте психотерапии у Гордеева (ректор Института психотерапии и клинической психологии, известный специалист в области гипноза и НЛП, врач, психолог, прим.редактора). Стал сертифицированным международным мастером нейролингвистического программирования, овладел эриксоновским гипнозом и вынужден был погрузиться в тяжелую психотоматику, поскольку вызовы времени сегодня очень серьезные,  и у людей стало много проблем. Чтобы помочь им, я и должен был приобрести квалификацию психотерапевта.

Потом я нашел работу в Открытом университете Великобритании, здесь, в Вильнюсе, но там было интересное и, я думаю, правильное требование: хочешь преподавать, пройди сначала все это сам по нашим методикам и нашим программам. Так что пришлось мне  еще и менеджментом овладеть, чтобы самому преподавать  в Открытом университете Великобритании.

Вы спросили, что удалось сделать в жизни? Я  занимался образованием и воспитанием русскоязычной молодежи. Хотя было у меня и много литовцев, которые поступали в вузы с русским языком обучения. Это, как правило,  дети ссыльных,  которые вернулись в Литву, родившись в Сибири или Казахстане, и,  не владея литовским, поступали в вузы с русским языком обучения. Вот это  для меня главное, то, чем я горжусь как преподаватель, как консультант-психолог:  я сделал что-то конкретное для русской и русскоязычной молодежи.

- Вот мы и перешли с вами к теме  русских в Литве. Каждая республика бывшего СССР, которая в один день стала вдруг самостоятельным государством, и в которой осталось много наших русских и русскоязычных граждан. Какой путь прошли русские в Литве? Мне это вдвойне интересно, потому что я очень люблю Литву, мы с семьей там не  раз отдыхали под Зарасаем на чудесном озере Луодис...

- Спасибо за вопрос, он очень красивый. И я скажу, почему он красивый. Мне всегда  приятно встречать людей, которые говорят: "Я был, бывал в Литве. Я люблю эту страну". К сожалению, в Литве сейчас не каждый литовец, который испытывает симпатию к России, может в этом публично признаться, потому что фобия зашкаливает, и люди не склонны лишний раз признаться в своем уважении и любви к России, хотя таких людей на самом деле здесь много. И спасибо вам за любовь и добрую память.

Что же касается русской общины, то, прежде всего, хочу подчеркнуть, что мы никакой границы не переходили. Эта граница перешла к нам. Да, мы не уезжали куда-то в поисках лучшей жизни, и мне кажется, это важный момент. Второй важный момент заключается в том, что русская  община Литвы уникальна еще и тем, что она многонациональна. Что я имею в виду? Скажем, у нас есть татарская община - там одни татары. Есть греческая община - там одни греки, есть еврейская, где, соответственно, одни евреи. А вот русская община включает в себя  и русских, и евреев, и татар, и греков и так далее и так далее. Это люди Русского мира: они думают, чувствуют и поступают так,  как обычно поступают русские люди. В этом,  я считаю, великая мощь Русской общины Литвы.

Что еще хотелось бы сказать? 11 марта мы будем отмечать 25-летие со дня восстановления независимости Литвы. И этот 25-летний юбилей одновременно и юбилей Русской общины Литвы. И мы можем подвести сейчас какие-то итоги. На сегодняшний день у нас есть две русские партии, которые защищают интересы русского национального меньшинства. И у нас есть  около 70-ти русских общественных организаций. Некоторые говорят - зачем так много,  могло быть меньше, могла быть одна...  Я же считаю, что то, что у нас есть 70 организаций это хорошо, потому что все они разного профиля. Например, у нас есть организация "Забытые солдаты". Они занимаются поиском неизвестных могил, они ищут и находят останки воинов в полях, в лесах. У нас есть организация ветеранов Великой отечественной войны. Я, например, возглавляю Вильнюсское содружество кадет. Это организация выпускников суворовских военных училищ. У нас есть организации, в которых занимаются дети, пенсионеры, есть религиозные, есть атеистические. Есть педагогические, есть организации ученых... Все вместе это и есть Русская община Литвы. И если посмотреть на профили всех этих организаций, то получается, что за 25 лет Русская община Литвы структурировалась, то есть у нее есть и правозащитные организации, и организации, которые занимаются садами, школами, вузами и пенсионерами, так что основные сферы жизнедеятельности человека представлены русскими общественными организациями, и они в меру своих сил и возможностей пытаются сохранить и развивать  русскую идентичность в Литве. И, можно сказать, выполняют определенную миссию народных дипломатов, ведь на наши праздники - Масленицу или День России - в парки приходят все национальности, так что мы - это культурный форпост России в Литве.

- Вы - член Всемирного координационного совета российских соотечественников, и о жизни русских в Литве, их проблемах не раз говорили и на заседаниях и в беседах с членами  ВКС.  Скажите, слышат ли вас, понимают ваши коллеги?

- Что касается Всемирного координационного совета и Департамента по работе с соотечественниками МИД России, то мы всегда  с нетерпением ждем наших  очередных заседаний. Там собрались, на самом деле,  удивительные люди - я просто по ним скучаю, честно вам говорю. Добрые, интеллигентные, и все они переживают за состояние дел. Со стороны Департамента мы получаем полное понимание, поддержку, сочувствие, сопереживание. Это все есть, но тут проблемы выходят, на мой взгляд, за рамки нашей компетенции, наших возможностей. Поясню, что я имею в виду. Если говорить о стандартах Европейского Союза и  о том, как они реализуются у нас в Литве - это дистанция огромного размера между тем, что прописано и тем, что мы имеем на практике. Наши проблемы  в большей степени, может быть,  должен решать  именно Европейский Союз. Россия и так делает для нас все, что может и больше чем мы, наверное, заслуживаем. Иногда хочется, чтобы больше помогали своим россиянам в России. Я это говорю совершенно искренне. А о нас должны позаботиться руководители ЕС. Например, мы приезжаем в Женеву и говорим в Комитете ООН по правам человека, что у нас есть такие-то проблемы. Они пишут в резолюции, например, "Да, нельзя требовать, чтобы в русских школах выпускной экзамен по литовскому сдавали, как по родному". Но наши власти игнорируют эту рекомендацию. Или, например, происходит какая-то фальсификация истории, и представитель ООН по правам человека пишет резолюцию: "Нельзя уголовным кодексом регулировать исторические версии". Реакции никакой. Короче говоря, существует проблема несоответствия высоких деклараций, высоких принципов и реальной практики.

Другая проблема заключается в том, что Европейский Союз вроде и говорит: "Это неправильно! Национальные меньшинства справедливо требуют откорректировать то-то, то-то и то-то". Но реальная политическая практика такова, что литовские власти действуют по принципу "а Васька слушает, да ест".

- А как вы сами оцениваете свое участие в ВКС, и насколько необходим для наших соотечественников во всем мире этот орган?

- Прежде всего,  хочу сказать, может быть, для кого-то крамольную мысль, но я претендую на то, чтобы называться профессиональным соотечественником. Ведь если ты едешь в Женеву в Комитет ООН или на слушания  в ОБСЕ, или идешь в парламент Литвы или в министерства, ты должен сказать вещи очень даже профессиональные, иначе попадешь в  смешное и глупое положение, и вместо помощи окажешь медвежью услугу своей общине. Я - за профессионализм. С другой стороны понятие "профессиональный общественник"  никак не должно соотноситься с материальными вещами, и я живу за счет того, что занимаюсь журналистикой, психологическим консультированием  или проведением каких-то исследований. Я не живу с общественной деятельности и не получаю за это денег.   А свою нишу во Всемирном координационном совете  вижу именно как психолог и социолог, потому что очень многие вещи требуют экспертизы именно психологической, социологической, иногда демографической, и в этом плане мои какие-то советы, пожелания, суждения воспринимаются моими коллегами позитивно.

И я считаю, что этот орган - ВКС - имеет право на существование, и он необходим. Там лидеры учатся друг у друга,  получают не только информацию, но и какие-то положительные примеры, обретают волевой, духовный, интеллектуальный ресурс, импульс. Без связи с лидерами общин, без обратной связи трудно помочь нашим людям. И когда я писал книгу о том, как Литва работает со своими соотечественниками, я там говорю о том, что  и у них существует ВОЛ - Всемирная община литовцев, и  у них есть определенные комиссии,  руководители. И они тоже собираются, тоже обсуждают, тоже принимают решения. Так что мы велосипед не изобрели, создав ВКС. Эта структура есть и у других общин, которые рассеяны по всему миру.

К тому же опыт - вещь незаменимая.  Ведь я еще был членом Совета соотечественников при Госдуме, и с тех пор знаю многих людей, знаю положение в разных странах. Обмен опытом и роскошь человеческого общения необходимы для сохранения Русского мира за рубежом. И мы очень ценим помощь России и видим, что помощь эта с каждым годом увеличивается, она многообразна, но при этом  хочу добавить ложку дегтя в то, что сказал. Мы скоро будем отмечать 25-летие нашей общины, и должны сказать, что мы научились отстаивать, мы научились бороться, мы очень многое делаем, но тем не менее, процесс ассимиляции в Литве углубляется. Интегральный вывод достаточно грустный, и несут за это ответственность,  думаю, четыре субъекта. Прежде всего, мы сами, ведь спасение утопающих дело рук самих утопающих. Во-вторых, конечно,  власти страны проживания, которые эту политику придумали,  и  реализовывают ее. В-третьих, это наши претензии к самому Европейскому Союзу, потому что эти двойные стандарты отвратительны. Отвратительно то, что хорошие идеи  и даже хорошие требования, просто игнорируются молодыми членами ЕС, причем они не возражают - они просто ничего не меняют. И четвертый субъект это, конечно, историческая родина. Но как я уже сказал, она делает все, что возможно в нынешних условиях,  и у меня язык не повернется сказать, что чего-то не хватает, что надо больше... Просто структура момента такова, что больше сделать, я думаю, невозможно.