Публикации

Среди наших соотечественниц немало активных людей, которые не только смогли реализовать себя в другой стране, но и оказывают помощь тем, кто столкнулся с трудностями. О своей работе рассказывают адвокат из Ирландии Елизавета Доннери, семейный психолог из Финляндии Наталья Жукова и Анастасия Тихонова, член Russian Women Association в Малайзии, на волонтёрской основе помогающая женщинам, столкнувшимся с проблемой домашнего насилия.

Адвокат и нотариус Елизавета Доннери живёт в Ирландии, где более 12 лет работает адвокатом, а недавно получила должность нотариуса. Елизавета стала первым русскоязычным адвокатом, открывшим свою практику в Ирландии.



– С какими проблемами и вопросами к вам обращаются наши соотечественники, живущие в Ирландии?

– Если говорить о наших русскоязычных соотечественниках, то тут можно выявить следующие проблемы: гражданские дела, иммиграционная сфера, семейная сфера, поскольку здесь много как смешанных браков, так и пар, которые приехали сюда вместе – например, по рабочему приглашению одного из супругов. И я, и мои ирландские коллеги видим, что в связи с коронавирусными проблемами и ограничениями семейная сфера находится под сильным давлением. Число судебных дел по этой тематике значительно увеличивается.

Иногда бывают дела, касающиеся социальных вопросов, например, взаимодействия с соцслужбами. Встречаются дела, затрагивающие вопросы дискриминации, например, в учебных заведениях. Трудовая сфера тоже больше затронута в период кризиса. Сейчас мы замечаем значительное увеличение трудовых дел.

– А существуют какие-то ситуации, которые наиболее характерны именно для наших соотечественников?

– Тут есть переплетение иммиграционных и семейных вопросов. Например, если мы говорим о смешанных браках. В Ирландии есть специфика семейного законодательства. В России гораздо легче подать на развод и получить свидетельство о разводе. А в Ирландии до недавнего времени нужно было ждать четыре года, чтобы получить разрешение только подать заявление на развод. Плюс судопроизводство несколько месяцев, а иногда и несколько лет. Но сейчас после референдума этот срок ожидания сократили до двух лет. И всё равно это длительный срок.

Если женщина хочет расторгнуть брак, уехать из Ирландии и увезти детей, что очень часто встречается у моих клиентов, это сложный путь. Если дети родились здесь и родственники супруга находятся здесь, все они, естественно, будут против выезда. Но если есть эмоциональное или психологическое, не говоря уж о физическом, насилие, то пострадавшая сторона может рассчитывать на защиту вплоть до выселения обидчика из дома, даже если это жилище принадлежит ему.

Судебная система здесь очень сложно устроена. Человеку требуется много времени и средств, если он решает свой вопрос в судебном порядке. Также супруга-иностранка (или супруг-иностранец) может потерять свой иммиграционный статус, и ей придётся параллельно решать и этот вопрос. Я всегда советую не обманывать ни суд, ни судебный департамент. Если отношений нет или они прерваны, надо сделать всё возможное, чтобы это правильно объяснить иммиграционной службе, и они входят в положение. Если этого не сделали вовремя, то могут быть наложены определённые санкции. Тут очень важно действовать быстро, чтобы не оказаться в ситуации жертвы.

Иногда бывают дела по поводу ущемления прав на рабочем месте. Часто это касается низкоквалифицированных рабочих мест. Иногда в таких организациях может быть до сорока процентов наших соотечественников – например, на фабрике или на ферме. И там может, например, возникнуть вопрос использования родного языка на рабочем месте.

– А сам качественный состав русскоязычной диаспоры в Ирландии как-то меняется за последние годы?

– Да, я вижу изменения. И я вижу их не только по своей профессиональной деятельности, но и по работе в Координационном совете соотечественников в Ирландии. Сейчас появляется большое количество русскоязычных работников в сфере информационных технологий. Это высоко востребованные специалисты из России, Белоруссии, Украины. В 2005 – 2006 году люди приезжали в основном на низкоквалифицированную работу и работали на износ – по 60 – 70 часов в неделю. Многие потом судились с этими работодателями. А сейчас я вижу больше русскоязычных специалистов, приезжающих на высокооплачиваемую работу.

– Расскажите о вашем сотрудничестве с Фондом поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом?

– Я несколько раз получала гранты от Фонда поддержки соотечественников, благодаря которым я могу проводить бесплатные консультации для соотечественников. В этом году у нас было два блока таких консультаций. Один прошёл в сентябре, а другой будет в октябре. На таких консультациях мы рассматриваем вопросы ущемления прав и свобод, вопросы потенциальной дискриминации. Например, люди обращались по поводу дискриминации ребёнка в школе по национальному признаку. Но тут надо понимать, что такие судебные дела идут очень долго и доказать потенциальную дискриминацию очень сложно. Для этого нужно время и ресурсы.

Психолог-консультант, автор книг по воспитанию и обучению детей-билингвов Наталья Жукова живёт в Финляндии, но ведёт свою работу в 13 странах. Она руководит семейной консультацией в Хельсинки, а также обучает ведущих для групп поддержки иммигрантов из разных культур Ассоциации гражданского населения Финляндии.

– С какими основными проблемами к вам обращаются?

– Психологи стараются не использовать слово «проблема», вместо этого мы говорим «ситуация». Вопросы в основном возникают, когда дети достигают подросткового возраста. До шести-семи лет ребёнок обычно не доставляет родителям особых сложностей.

Каждый родитель считает, что он самый лучший родитель, к тому же сейчас есть группы мам в социальных сетях. Мы – профессиональные психологи – смотрим на эти группы, с одной стороны, как на помощь, а с другой стороны, – как на психологическую ловушку для родителей.

Когда ко мне обращаются по поводу детей, я предлагаю сначала поработать с родителями. Потому что ребёнок растёт в семье и отзеркаливает ту модель поведения, которую он видит у папы и мамы. А родители обращаются не с вопросом, что нам изменить в себе, а в основном с вопросом, что делать с детьми. Потому что считают, что проблема не в них, а в поведении ребёнка.

– Можно ли сказать, что у семей, с которыми вы работаете, есть какие-то свои специфические и общие проблемы?

– Конечно, особенности есть. Как правило, это семьи, в которых родители из разных социальных систем. Если мы говорим о семьях детей-билингвов, то там очень небольшой процент, когда родители из одного круга общения. Если мама из России, а папа – представитель титульной нации, мы можем сказать, что они будут одинаково воспитывать детей? Скорее всего, нет. А общее у тех, кто попадает на консультации к психологу, – это неумение взаимодействовать, отсутствие общения в семье и отсутствие взаимопонимания.

Плохих детей нет. Но они впитывают как губка то, что происходит в их семье. Если родители между собой ладят, то и дети учатся с удовольствием и хорошо социализируются. Если между родителями конфликт и нет зрелых отношений, это обязательно скажется на детях. Когда ребёнок становится участником конфликта, он иногда вынужден выживать, и значит, он будет защищаться, чтобы выжить.

– Наверняка, из-за пандемии и карантина потребность в помощи психологов ещё больше возросла?

– Мои коллеги буквально завалены работой. Перейдя на удалённую работу и домашнее обучение, члены семьи начали знакомиться друг с другом. Когда люди встречаются только за завтраком и за ужином и в выходные – это одно, а когда проводят вместе время круглосуточно – совсем другое. То, что они члены одной семьи, не значит, что они одинаково мыслят и одинаково реагируют на события.

Мы видим, что эмоциональная и психологическая нагрузка в обществе увеличилась в разы. Люди долгое время находятся на одном месте без возможности куда-то съездить и сменить обстановку. Это своего рода психологическое насилие. И тут просто необходима поддержка и помощь.

Обычно к психологу обращаются люди, которые уже не могут жить в той ситуации, в которой они находятся. Человек приходит и говорит: я хочу быть вместе со своим мужем/женой и детьми, но мы не знаем, как всё наладить.

– Вы занимаетесь помощью семьям, в которых воспитываются дети-билингвы. Расскажите о цикле лекций по психологии, который Вы подготовили вместе с Институтом Пушкина.

– Проект разработан в лаборатории профессора Ольги Николаевны Каленковой. Это цикл из 12 лекций – «Психологическое сопровождение, обучение и воспитание детей-билингвов». Сейчас этим вопросом занимается очень много людей, как подготовленных, так и просто интересующихся. На самом деле эта тема очень деликатная, тут нужен осторожный подход.
В 2010 году в издательстве «Златоуст» вышла два моих тома книг-ежедневников для русскоязычных родителей, которые воспитывают детей-билингвов. Первый – от рождения до трёх лет «Доверие и независимость», а второй том – от четырёх до семи лет «Инициатива и самостоятельность».

Темы подготовленных мной лекций: что полезно знать родителям? Потому что просто выполнять домашние задания вместе с ребёнком или отвозить его утром и вечером в школу явно недостаточно. Нужно знать, как развивается ребёнок в определённом возрасте, как по-разному воспринимают информацию и общаются со сверстниками мальчики и девочки, как они по-разному реагируют на учителей.

Родители не обязаны владеть всей информацией по воспитанию детей. Но мы как специалисты можем периодически подсказывать и обращать их внимание на это.

Эти лекции должны выходить с октября на сайте Института Пушкина. Причём родители даже смогут писать и задавать вопросы, а мы будем им отвечать.

Анастасия Тихонова, член Ассоциации русских женщин в Малайзии (Russian Women Association in Malaysia), занялась вопросами прав женщин и детей, а также проблемой домашнего насилия после того, как сама оказалась в ситуации развода и информационного вакуума.

– Вы на волонтёрской основе начали заниматься вопросами прав женщин и детей, а также проблемами домашнего насилия. Что послужило причиной для этого?

– Когда у меня самой возник вопрос развода, я столкнулась с тем, что найти объективную информацию по конкретной ситуации и в конкретной стране практически невозможно даже на английском языке, не говоря уже о том, чтобы она была доступна на русском.

Живя за границей, мы все где-то фоном слышим полудетективные истории о сбежавших женах и похищенных детях. Эти рассказы обсуждают на чаепитиях и в женских чатах. Это формирует миф, что у жён-иностранок нет никаких прав, что они не смогут получить развод или суд непременно отдаст детей отцу. На основании такого стереотипа женщины, столкнувшиеся с домашним насилием, боятся предпринять какие-либо действия и верят запугиваниям супруга.

Непрофильные организации отправляют иностранок к юристу, а юристы чаще всего не могу проконсультировать по всему спектру вопросов международных браков и разводов, опеке детей и иммиграционному законодательству.

Создание информационного ресурса по правам женщин и детей для супругов-иностранцев, а также тех, кто проживает за рубежом, стало очевидным. Необходимо, и очень важно, чтобы соотечественницы знали свои права, могли получить помощь, адекватно оценить свою ситуации и уже на основании фактов разработать план действий.

– Насколько эта проблема защиты своих прав характерна для русскоязычных женщин в Малайзии? Часто ли они с этим сталкиваются по сравнению с представителями других национальных сообществ?

– Хотя русскоязычных женщин в Малайзии по сравнению с другими национальностями немного, каждую неделю я получаю вопросы, связанные с домашним насилием, визовыми режимом или правами детей. Хотя нет официальной статистики, но частота обращения для меня – уже красный флаг. Например, с начала этого года возникло более 30 случаев. Вопросы задают и сами малазийки, а также гражданки европейских стран, Японии, Китая, Кореи. При этом мои контакты нигде не опубликованы, но женщины находят меня через знакомых.

– Насколько проблема домашнего насилия распространена в Малайзии?

– В Малайзии 50% обращений в полицию – о домашнем насилии, и это мы говорим только о зарегистрированных случаях. К сожалению, во многих местных семьях это «норма». Например, даже в школах в Малайзии до сих пор разрешено физическое наказание, что закреплено в Законе об образовании.

Во время карантина в связи с эпидемией коронавируса Министерство женщин и детей и женские организации отметили вспышку домашнего насилия, обращения увеличились на 57%.

С 1994 года в Малайзии принят Закон о домашнем насилии, который защищает права и безопасность супруга и детей (а также всей семьи), а поправками, внесёнными в 1997 году, в закон включено также и понятие психологического насилия.

В каждом приёмном покое в государственной больнице есть специальное отделение, где можно зафиксировать случай домашнего насилия или детского абьюза – анонимно, бесплатно, круглосуточно. Здесь же могут помочь заполнить заявление в полицию, встретиться с психологом и социальным работником. Жертва, или, как их называют в Малайзии, «выживший» или «переживший» (Survival), может получить защитный ордер по решению суда, который будет действовать на период проведения расследования. Согласно статистике, в год регистрируется более 2000 случаев домашнего насилия, но нужно иметь ввиду, что только 8 % дел были переданы в прокуратуру.

– С точки зрения закона, насколько защищены права женщин в Малайзии? На что она может претендовать в случае развода?

– В Малайзии две системы суда, регулируемые разными законами: для мусульман и немусульман (гражданский суд).

В общем для обеих систем, если дети в возрасте до 7 лет, то у матери есть преференции стать опекуном для детей, а после 7 лет право на совместную опеку. Согласно малазийском закону, алименты можно запросить не только на детей, но и для жены, а также не только в случае развода, но и когда вы в браке – вы законодательно имеете право иметь содержание со стороны супруга.

Раздел имущества в браке, независимо от того, у кого право собственности, основан на вкладе супругов. Например, даже если дом записан на имя мужа и куплен до брака, жена может доказать, что внесла свой вклад в домохозяйство, делая работу по дому, заботясь о детях и готовя еду, и соответственно запросить часть имущества или денежный эквивалент.

К сожалению, много случаев, когда иностранные супруги, не зная своих прав, даже не присутствовали на суде. В этом случае суд не оспаривает заявление и условия мужа и принимает их.

Нужно принять во внимание, что процедура развода в Малайзии достаточно длительная (и дорогостоящая): 6 месяцев семейные консультации, от 6 месяцев до года сам развод. Кстати, согласно статистике, без согласия супруга развод занимает от 2 до 4 лет. Соответственно, нужно морально подготовиться, распланировать финансовые расходы и решить визовый вопрос.

Очевидно, что проблема гораздо шире и требует обширного сотрудничества с женскими профильными организациям. С их содействием и поддержкой мы надеемся на позитивные изменения по отношению к этой проблеме и принятие мер со стороны малазийских и иностранных ведомств. Чем больше соотечественниц (и иностранок в целом) займут активную позицию и будут сообщать о случаях нарушения своих прав, отстаивать их в суде, рассказывать о своих случаях, выступать волонтёрами в женских движениях, тем больше вероятность, чтоб проблема станет видимой не только на уровне нашей русскоговорящей диаспоры, но и в целом, как часть большой проблемы дискриминации женщин, которая существует в обществе.

В этом году в Малайзии ожидается введение Закона о домогательствах, ведутся работы по разработке законодательного проекта о кибербуллинге и киберсталкинге. И у волонтёров из русскоговорящей диаспоры есть возможность внести вклад в формирование безопасного интернет-пространства в Малайзии.

Светлана Сметанина

Фонд «Русский мир»